1.

Здесь начинается сага о жителях острова Бьергюн.

Жил в Дании человек по имени Хольмстейн. Жену его звали Ауд по прозвищу Сильная. Были у них дети, три сына - Хельги, Колль и Торд, и две дочери - Торгерд и Халльгерд. Хольмстейн был человек зажиточный. Держал он много скота, и была у него на землях даже собственная пристань с кораблем.

Вот наступила весна, и пришла в Данию мор. Много людей заболело и умерло. Хольмстейн рассудил, что будет лучше им уплыть на Гебридские острова, подальше от чумы. К тому же там жили родичи Хольмстейна.

Снарядил Хольмстейн корабль, нагрузил его добром и вовсю готовится к отплытию.

Жил на соседнем хуторе человек по имени Рэв Носатый. Нрав у него был задиристый и злобный. У Рэва заболела жена, и тот поехал на хутор к соседу, искать помощи, потому что у Хольмстейна жила старуха по имени Хельга - лучшая повивальная бабка и знахарка в тех краях. Приезжает он к Хольмстейну и видит, что у того уже корабль готов к отплытию. Рэв сказал:

- Бежать задумал, сосед?

- Вроде того, - отвечает Хольмстейн. - Поеду к родичу своему Торгриму Лысому на Гебридские острова. Мор-то когда-нибудь да кончится.

- Ишь, хитрый какой, - говорит Рэв. - Мы вот люди бедные. Не у всех корабли есть, как у тебя. Не все этак сбежать могут. Нам вот только и остается, что сидеть взаперти и ждать скорой смерти. А не знаешь ли ты часом, откуда на нас взялась эта напасть?

- Люди говорят, - отвечает Хольмстейн, - что не иначе это финны на нас, напустили.

А Рэв ему и говорит со зла:

- Может и так. Финские колдуньи, говорят, многое умеют. А не Хельгой ли зовут ту колдунью, что повинна в наших несчастьях?

Озлился тут Хольмстейн и отвечает:

- Взял бы я с тебя виру за клевету, да теперь недосуг мне с тобой тяжбу водить. Всем ведомо, что Хельга женщина почтенная и богобоязненная, с финнами не зналась никогда в жизни. Несчастья же валятся на тех, кто не умеет вовремя сдержать свой язык.

- Ладно, поступай как знаешь, - говорит Рэв, - только не будет тебе удачи в этой поездке, и я не удивлюсь, коли хутор ваш вскоре совсем опустеет.

С тем и ушел. А Хольмстейн поставил Богу свечку и отплыл со всем скарбом и домочадцами. Вот плывут они мимо Фарерских островов, и настигает их сильный шторм, и выкинуло корабль Хольмстейна на какой-то остров. Люди же - кто потонул, а кто спасся и выбрался на берег. А Хольмстейна ударило веслом в грудь, да так сильно, что он совсем занемог и стал кашлять кровью. Однако жена его с детьми, старая Хельга и двое работников, Торбьерн и Энунд, остались живы. Энунду перебило ногу, так что с тех пор звался он Хромым. А Хольмстейну неможется все сильнее, так что понял он, что умрет. И сказал такие слова:

- Вот верно говорят, что недобрым напутствием накликают беду.

И вскоре умер.

Стали хоронить его, Хельга и говорит Ауд:

- Не позвать ли нам того священника, что живет здесь на острове?

- Не стану я звать священника, - отвечает Ауд. - Мало ли я в церковь ходила, свечек ставила, да молилась? Однако Христос нам не помог, и из-за Рэва злоязычного старые боги наслали на нас несчастье. Вижу я теперь, что лучше молиться старым богам, чем Христу.

Ауд не стала ставить над могилой Хольмстейна крест и звать священника, а похоронила мужа по языческому обычаю. И после того, в самом деле, стала молиться старым богам.

Кое-какое добро у них уцелело, и стали они ставить хутор. Корабль был сильно разбит, но Ауд, поразмыслив, решила поставить сарай и перетащить туда остатки корабля. Первую зиму они перезимовали в землянке, а летом поставили дом. Хутор этот назвали Дымы, потому что дым с него был виден издалека.

Жили хуторяне бедно, потому что Торбьерн и Энунд Хромой были уже немолоды, а сыновья Хольмстейна еще не вошли в возраст.

С Хольмстейном поехал еще его вдовый брат Бранд, а с ним две дочери и сын. На других хуторах скоро прознали, что Хельга умеет лечить, и стали звать ее, когда кто заболеет, и давали хорошие подарки. А к Ауд на третью зиму посватался Торлак Священников Сын из Зазубрины, потому что Ауд была женщина разумная и в хозяйстве сведуща, и собой хороша. Но Ауд ему отказала - не захотела она снова креститься, и уехал Торлак ни с чем.

2

Жил человек в Исландии по имени Асбьерн. Он был сыном Храфнкеля Годи Фрейра и жил в Храфнкелевой Долине, на Главном Дворе. Асбьерн был мало похож на своего отца Храфнкеля - тот был человеком нрава неровного и часто бился на поединках, но никому не платил виры. А про Асбьерна люди говорили, что он человек щедрый и нравом мягок, и с людьми приветлив. Он хорошо знал законы и никогда не отказывал, когда его просили оказать поддержку в тяжбе или дать дельный совет. Жены у него не было.

Вот однажды приезжает Асбьерн к своему брату Торгейру. Тот хозяйничал на Храфнкелевом Дворе. Хозяйство у него было большое и справное, но люди говорили, что хозяин Торгейр, мол, больно уж жаден до всякого добра. Торгейр был вспыльчив, но отходчив. Брата он очень любил.

Вот приехал Асбьерн к брату на подворье. Тот его хорошо встретил и стал заводить разговор о том, что пора, мол, Асбьерну взять кого-нибудь за себя.

- Ведь каждому достойному мужу бывает, нужна хорошая супруга, чтобы хозяйство вела да в доме прибирала, да детей рожала.

Асбьерн сказал, что пока нет у него никого на примете, на ком можно жениться, и стал просить братнего совета.

- Может быть, ты сам знаешь какую-нибудь женщину, к которой мне не стыдно было бы посвататься?

Торгейр сказал, что есть у него на примете одна вдовушка. Асбьерн тогда стал расспрашивать, кто да что. Торгейр ему и говорит:

- Зовут ее Гуннхильд из Выдрей Долины. Она женщина богатая, хозяйка искусная и собой хороша. Одно лишь в ней нехорошо.

- Что же в ней нехорошего?

- Она очень остра на язык и поклялась, что во второй раз выйдет замуж лишь за того, кто сумеет победить ее в состязании в висах.

Асбьерн ответил, что это его не волнует.

- Ведь я и сам неплохой скальд.

Торгейр не стал его отговаривать, и вскоре братья собрались и вместе поехали свататься в Выдрюю Долину.

3

Вот приезжают они в Выдрюю Долину и ищут двор Гуннхильд. Указали им двор. Гуннхильд вышла к ним и спрашивает:

- Кто вы такие и зачем пожаловали?

Торгейр отвечает:

- Я Торгейр сын Храфнкеля Годи Фрейра из Храфнкелевой Долины. А это мой брат Асбьерн. Человек он дельный и во всех отношениях достойный, хоть кого спроси. И хотел я попросить для него твоей руки.

Гуннхильд засмеялась и говорит:

- Сначала проверим, каков он скальд, - и сказала вису:

Стану ль дарить я ласки

Ясеню шлема битвы

Коли в сече держателей козней

Меня превзойти не сумеет?

А Асбьерн сказал в ответ такую вису:

Речи жены многомудрой

Молниям светлым подобны.

Только напрасны старанья

Скальда смутить насмешкой.

Никто не сумел доселе -

Рьяного пламени ради -

В битве смутителей сердца-

Ланит вяза сраженья -

Владыку меча одолети.

Усмехнулась Гуннхильд и велела начинать состязанье. Так они до вечера перебрасывались висами, и говорят, что эти висы потом записал в "Книгу Радости" священник Стейнн сын Халькеля и назвал их "Длинными висами" или "Изощренными висами", потому Асбьерн и Гуннхильд сочиняли очень длинные кеннинги и старались превзойти друг друга, да только Асбьерн в конце концов оказался изворотливее и победил Гуннхильд в этом состязании. А Гуннхильд поклялась, что никогда впредь больше не станет складывать висы - на то у нее муж есть.

4

Гуннхильд переехала из Выдрей Долины на Главный Двор, к Асбьерну. Хозяйка она была и впрямь искусная и сноровистая, в руках у нее все так и кипело. А свой двор в Выдрей Долине Гуннхильд отдала сыну своей матери, Гисли Вислоухому из Оружейного фьорда.

Гисли стал хозяйничать на сестрином дворе. Человек он был неробкий и не привык спускать, когда его задирали.

Когда уезжали Гуннхильд и Асбьерн с подворья, то Асбьерн обернулся назад и сказал такую вису:

Скальду перепало

Доброе наследство.

Только вот удачи

Ему не сыскати.

Гуннхильд прогневалась на мужа и говорит ему:

- Разве мой родич чем-то тебя обидел, что ты пророчишь ему несчастье?

- Вовсе нет, - ответил Асбьерн. - Просто я предчувствую, что Гисли недолго владеть этой землей, да и нам с тобой ее уж никогда не увидеть.

Гуннхильд осталась недовольна словами Асбьерна и всю дорогу до самого Главного Двора молчала.

Раз по осени вышел Гисли к ручью, где мокли овечьи шкуры. Был он один, и при нем никакого оружия, а работники его не знали, куда пошел хозяин. Они сгребали солому и собирались везти ее на скотный двор. Вот пропала у них лошадь, стали ее искать и наткнулись на Гисли - тот лежал в ручье с разрубленной головой. Стали доискиваться, кто убил Гисли, да так и не нашли.

А у Асбьерна был сосед Храпп Острослов. Он тогда тягался за нанесение оскорбления его сестре с Гримом сыном Аудбьерна. Храпп был не очень-то сведущ в законах и тяжбах, поэтому он попросил Асбьерна вести за него это дело. Когда подошла очередь Асбьерна говорить, он вышел и стал называть свидетелей. Он назвал троих свидетелей тяжбы, но годи Торкель Луна, который был тогда законоговорителем, сказал, что один из свидетелей назван неправильно, и оттого тяжбу придется прекратить, а возобновить ее можно было не раньше чем через полгода, на следующем тинге. Храпп Острослов подошел к Асбьерну и сказал, что он этого так не оставит и хочет продолжать тяжбу, если это еще возможно. Если же нет, то он разберется с Гримом сам. Асбьерн сказал, что поможет Храппу во всяком правом деле, которое тот затеет.

- Ведь мы с тобой обещали друг другу поддержку. И мне не хотелось бы, чтобы люди говорили, будто годи Храфнкелевой Долины не исполняет своих обещаний. Но мой тебе совет - подождать до следующего тинга.

Но Храпп был в большом гневе и не пожелал ждать так долго.

- Задета моя честь, а ты предлагаешь мне чего-то ждать! - вскричал он. - Плохой же ты годи! И я с радостью дождусь того времени, когда тебя объявят на тинге вне закона за убийство твоего родича Гисли.

Асбьерн уговаривает Храппа не шуметь и помириться, но тот кричит пуще прежнего и дело кончается тем, что они назначают место поединка. Через три дня встретились Асбьерн и Храпп на Мшанике неподалеку от того места, где происходил тинг. Асбьерн взял только меч и щит и не захотел надевать кольчугу. Он сказал, что удача и так будет с ним, потому что он прав. Храпп взял секиру и щит, и надел кольчугу. Перед поединком он стал возносить молитвы Христу и Деве Марии. Асбьерн стоял и ждал, когда Храпп помолится.

- Что же ты не молишься, Асбьерн? - спросили его те, кто пришел с Храппом.

- Я уже молился, - ответил тот.

Вот велят им начинать сражение. Храпп сразу навалился на Асбьерна, и тому вначале плохо пришлось. Упал он на одно колено и стал защищаться, как мог. Тут Храпп поскользнулся и едва удержался, но уронил щит, а Асбьерн ударил его в ногу, и Храп сам упал на колено. Асбьерн поднялся на ноги и ударил в голову, отчего Храпп сразу умер. К нему подбежали люди, что пришли с ним вместе, подняли его и унесли. А назавтра Асбьерна обвинили в его убийстве и изгнали из страны на три года.

Асбьерн собрал весь свой скарб и домочадцев, и решил ехать в Норвегию. С ним поехали многие из тех, кто сидел на его земле - люди не захотели покидать в изгнании такого достойного человека. Поехали с ним Эрлюг сын Вальгарда, и Аудун сын Гейра Кривого с семьями. А Торир сын Иллуги и Гейр сын Вестейна поехали одни. Однако застигла их в пути сильная буря и принесла к берегам острова Бьергюн. Они остались жить на острове, а когда прошло три года, Асбьерн сказал, что не хочет возвращаться в Исландию.

С хозяйством было вначале туго. Они работали, не покладая рук. Но дело у них спорилось, и удача им сопутствовала. Они сумели отстроиться. Через их земли текла река, которую они назвали Красной, оттого, что на дне ее было много красных камней. Асбьерн задумал поставить мельницу. Пошел он с людьми в ближний лес, и стали они валить деревья.

8

Жил человек по имени Торольв Зубоскал. Жил он на хуторе Пригорок, что к востоку от Дымов. Торольв был человек нрава крутого и задиристого, а Зубоскалом его прозвали за умение складывать хулительные висы. Он часто бился на поединках, но никому не платил виры.

Жену Торольва звали Астрид. Она была женщина мудрая и терпеливая. Было у них с Торольвом трое детей, двое сыновей и дочь. Дочь их звали Аста, была она собой очень хороша и не было у ней отбою от сватовства. Сыновей их звали Гейр и Кормак, Кормак был старший и нравом в мать, а Гейр младший и такой же необузданный, как отец. Жили еще в доме Торольва его старая мать и два его побочных брата, которых отец Торольва прижил в Норвегии с другой женщиной.

Торольв всегда говорил, что отец его первым приплыл сюда из Норвегии в те времена, когда Харальд Прекрасноволосый стал теснить бондов. Поэтому отец его, Халльмунд сын Асгрима Рубахи, и уплыл из Норвегии, а вместе с ним еще несколько бондов. Корабль Халльмунда пристал к берегам Бьергюна первым, и Халльмунд занял лучшие земли, а когда приплыли другие поселенцы и стали набирать себе земли, он объявил себя наибольшим. Люди ему не перечили, из-за того, что на руку Халльмунд был тяжел, но умом делен и тем, кто подчинялся ему, охотно оказывал поддержку. А когда Халльмунд умер, Торольв занял его место. Никто не осмеливался ему перечить или затевать с ним тяжбу, все старались подойти под его руку, потому что со своими людьми он был щедр и приветлив, и если уж обещал поддержку, то слово свое держал крепко.

9

В тот год пришла засуха, зима была трудная, а весна совсем голодная. На хуторе Дымы дела шли все хуже и хуже. Земли хорошей у них было мало, а ртов много. Бранду, брату Хольмстейна, все немоглось. Рука у него так и не зажила, и его стали звать Бранд Сухая Рука. Из-за этой руки да из-за простуды он не мог работать, а все больше лежал в горнице да кашлял. Детей у них было много, а рабочих рук почитай, что не было. Старшему сыну Бранда Эйвинду в то время исполнилось одиннадцать зим. У него была хорошая память, и он всю зиму кормился тем, что ходил по дворам да рассказывал древние повести. А старшим сыновьям Ауд, Хельги и Торду, было тогда одному двенадцать, другому четырнадцать зим.

Вот однажды будит Ауд Хельги и Торда:

- Вставайте, берите котомки да пойдем в Пригорок к Торольву Зубоскалу на поклон. Такие люди, как он, должны быть щедры и приветливы к своим соседям.

- Что ты задумала, матушка? - спросил Торд.

- Я хочу пристроить вас на хорошую работу, - отвечает Ауд, - потому что мне больше нечем вас кормить. А смотреть, как вы пухнете с голодухи, у меня сил нет.

Юноши не стали спорить с матерью, собрали котомки, и все вместе пошли они к Торольву.

Торольв их принял хорошо, усадил, расспросил. Когда Ауд рассказала ему, зачем они пожаловали, то Торольв сказал:

- Жаль, придется мне отказать тебе, хозяйка Ауд. Нынче у меня все люди наняты. Ты вот сходи к моему соседу и женину родичу Торстейну сыну Гисли на Свиной Двор. Ему, как я слыхал, нужны были работники.

Дал он им еще с собой еды на дорогу, так что Ауд не знала, как его благодарить.

Вот приходят они на Свиной Двор и спрашивают хозяина. Торстейн вышел к ним и спросил:

- Что нового слышно в округе, хозяйка Ауд?

- Не знаю, слышно ли тебе, как бурчит в брюхе у моих детей, - говорит она. - Я пришла просить тебя, чтобы ты нанял их за харчи, потому что мне не прокормить их этой весной.

Торстейн спросил, что они умеют делать.

- Руки у них хорошие, да и головы на плечах тоже есть, - отвечает Ауд. - Право, тебе не придется жалеть, что ты их нанял.

Торстейн сказал, что, пожалуй, возьмет их к себе в работники. Они сговорились о харчах, Торстейн обещал, что будет еще отсылать Ауд плату молоком и сыром. Ауд простилась с сыновьями и ушла.

Вот проходит весна, наступает лето.

Тем летом в Пригорке прослышали, что исландцы собираются ставить мельницу. Торольв Зубоскал сказал, что он им этого так не спустит, но жена его уговорила не встревать в распри с исландцами. Тогда Торольв сказал, что они тоже будут ставить мельницу.

Сыновья Хольмстейна работали не покладая рук, и Торстейн не мог на них нахвалиться. Нравом они были покладисты, что им скажешь - то и сделают.

Вот раз посылает Торстейн Хельги пригнать овец с пастбища. Хельги выбрал себе коня на конюшне, оседлал, свистнул пса по кличке Черный и поехал в Вороньи холмы, где паслись овцы Торстейна. Вот согнал он овец в одно стадо и стал пересчитывать, и недосчитался пяти голов. Тогда решил он оставить пса при стаде - а пес был такой умный, что мог охранять стадо в одиночку, без пастуха.

Хельги едет по склону и видит овечьи следы, спускается дальше, к Ревущему ручью, проезжает ручей и видит, что на том берегу ручья, в Теплой Луговинке, стоит загон, и в нем те самые пять овец.

Хельги подъехал к загону, открыл его и вошел внутрь. Все овцы были с клеймом Торстейна. Хельги обрадовался и только хотел выгонять овец, как вдруг видит: бегут к нему с холма трое. У одного, который бежал впереди, в руках был огромный топор - из тех, какими деревья валят. А у Хельги не было никакого оружия, только пастушеский кнут. Первым подбежал к Хельги человек с топором, Хельги вытянул его кнутом по ногам, тот и свалился. Тут на Хельги навалились двое других, сбили его с ног, а первый поднялся на ноги и зарубил его топором. Потом они открыли ворота загона и угнали овец.

Торстейн на хуторе стал беспокоиться, что Хельги долго нет дома, и велел искать его. Поехали двое работников и к вечеру привезли тело Хельги и чужую пряжку с пояса в виде медвежьей головы. Торстейн поглядел на это дело и велел позвать Торда. Когда пришел Торд, Торстейн показал ему на убитого Хельги и сказал:

- За твоего брата я заплачу Ауд Сильной двойную виру, потому что, видит Бог, и тебя, и твоего брата я люблю, словно родных - видно, оттого, что Бог не дал мне собственных сыновей.

Торд ответил, что он все равно дознается, кто убил его брата, и отомстит.

- В этом нет нужды, - сказал Торстейн, - ведь двойной виры за твоего брата будет достаточно.

- По-твоему, раз я по бедности пошел в работники, так мне на честь рода наплевать?

- Вовсе я так не думаю, - отвечает Торстейн. - И считаю себя в ответе за жизнь Хельги, потому и собираюсь предложить твоей матери возмещение.

Торд нахмурился и промолчал, и видно было, что ему не по нраву этот разговор.

Через две недели пронесся слух, что будто бы у Торольва Зубоскала сгорел сруб мельницы, которую он собирался ставить. Торольв решил, что его исландцы подожгли, чтобы мельница на всем острове была одна. Многие с ним соглашались, потому что неподалеку от пепелища нашли пояс Торира сына Иллуги с хутора Мельничный. Торира вызвали на тинг, где его собирались подвергнуть Божьему суду по обвинению в поджоге. Торир сказал, что пойдет, раз надо, но вины на нем нет. А тот, кто его вызывал на суд по поручению Зубоскала, ответил, что, мол, видно будет.

10

Тем же летом в сильную непогоду к Корабельному мысу причалил корабль с викингами из Дании. Было их шестнадцать, а вожаком у них был Бьерн Бородач, который прославился своими грабежами и набегами до самой Финской Марки. Викинги были язычники. Но видно в тот год не сопутствовала им удача. Бьерн мало добыл серебра, и людей у него осталось не много, двое из которых были ранены. Хельги Скальд был ранен в левое плечо, рука его онемела, и висела плетью. А рана Хальвдана гноилась, отчего у того испортилась кровь, и он умер через месяц после прибытия викингов на остров. И в довершение невзгод, когда в непогоду викинги сходили на берег, Арни оступился, и корабль сильно придавил ему грудь, отчего тот на третий день умер.

На острове в ту пору была всего одна церковь, на хуторе Зазубрина. Ее хозяином считался Арнор сын Карли, глава на хуторе Зазубрина. Священником в этой церкви был его родич Стюрмир. Викинги и раньше заходили на Бьергюн, было у них даже свое зимовье на Корабельном мысу. Неподалеку от этого зимовья стоял старый курган, в котором, по слухам, был погребен в прежние времена викинг Горм Злой. Говорили также, что в кургане лежит много золота, но одни утверждали, что золото это Горм Злой отнял у троллей, а тролли в отместку напустили на него порчу, и умер он оттого, что загноилась у него рана на руке, а рука стала гнить. Другие же говорили, что, будто золото, взял Горм в Норвегии, когда там была чума. Но никто не осмеливался заглянуть в курган и даже близко к нему подойти - говорили, что Горму не лежится спокойно в могиле, и он может утащить с собой, если потревожишь его.

Вот высадились викинги на берег и поселились в зимовье. Поначалу они никого не трогали, и все у них было спокойно.

Прошло некоторое время.

Вот однажды утром приходят викинги в Зазубрину - и прямиком в церковь. Стюрмир священник вышел к ним и спросил, кто они такие и что им надобно. Их предводитель вышел вперед и говорит:

- Зовут меня Бьерн Бородач. Может статься, слыхал ты обо мне и подвигах, которые я совершил.

Священник ответил, что слыхивал кое-что.

- Тогда отвори нам церковь да поживее, - говорит Бьерн Бородач.

Стюрмир сказал, что не может допустить, чтобы язычники зашли в божий храм.

- Мне нет никакого дела до твоих слов! - завопил, что есть мочи Бьерн. - Отворяй да поживее, иначе лишишься жизни.

Но Стюрмир стал у них на пути как вкопанный. Тогда Бьерн ударил его в висок что есть силы, и Стюрмир свалился замертво, а викинги вбежали в церковь. Добра они там почти не нашли, но перебили и переломали все, что им под руку подвернулось. Тут прибежал Арнор из кузни с молотом в руках, и его люди, все вооруженные кто во что горазд. Прогнали они викингов из церкви, хотя были раненые и с той и с другой стороны.

Викинги не стали покидать острова, и решили там остаться до следующей весны. Но островитянам это пришлось не по нраву, потому что уж очень викинги им досаждали своими бесчинствами: резали у них скот, грабили амбары с добром и даже похитили Торгерд, дочку Ауд Сильной из Дымов. Торстейн из Свиного Двора и Торд Брат Хельги хотели отбить Торгерд у викингов, но у них ничего не получилось.

Эйвинд сын Бранда знал много старых преданий, и жил тем, что ходил да рассказывал их по дворам. За это его кормили. Однажды шел он побережьем из Зазубрины в Мельничный хутор, и ему встретилась женщина. Никто не ведал, откуда она появилась на острове, однако же, все ее остерегались. Звали ее Халльгерд Нищая Сковородка, была она колдунья и часто предсказывала судьбу, хоть и не всегда ее о том просили. Эйвинд спросил у Нищей Сковородки, что нового на острове.

- Ничего нового не произошло с тех пор, как пропала твоя сестра. Однако, думаю, скоро ты с ней встретишься.

Эйвинд не стал больше расспрашивать Сковородку, и на том они расстались.

Пошел он дальше, к берегу. А уже вечерело. Пал туман, Эйвинд сбился с пути и вышел к какому-то жилищу. Это оказалось зимовье викингов. Хотел было Эйвинд скрыться, да его уж заметили. Он, не будь дурак, и предложил викингам рассказать что-нибудь занятное.

- Что ты, малец этакий, можешь знать занятного? - спросили они его.

Эйвинд ответил, что кое-что ему ведомо. Тогда ему велели рассказывать, да поживее. Эйвинд возьми и помяни про Горма Злого и золото в кургане. А у викингов было два берсерка, Хрольв и Раги, они всегда состязались друг с другом в храбрости.

- Полезу я в курган, посмотрю, не врет ли этот соплячишка, - говорит Хрольв.

- Это ты-то полезешь? - говорит Раги. - Да ты струхнешь, как только увидишь привидение.

Хрольв хотел биться об заклад, что не струсит, но Бьерн ему этого не позволил. Тогда Хрольв сказал, что ему никто не указ, и что тролли там или кто еще, он все равно заберется в курган и унесет все золото, какое только сумеет.

Эйвинд стал просить викингов отпустить его.

- Ведь я рассказал вам то, что обещал.

Но викинги его не пустили. Бьерн велел ему оставаться с ними и рассказывать саги древних времен, а за это он обещал подарить Эйвинду добрый меч и научить его биться этим мечом. Затем он спросил Эйвинда, какой тот веры.

- Дома мы ходили в церковь, и у меня был крест, а здесь, когда умер брат моего отца Хольмстейн, мы перестали креститься, и стали приносить жертвы старым богам. Только не вижу я в этом никакого толку, потому что, думается мне, удача надолго покинула наш род, а вера тут ни при чем.

- Может статься, удача твоего рода возродится в тебе самом, - говорит Бьерн - Вижу я, что ты парень не промах и из тебя может получиться отважный воин.

Эйвинд признался, что ему хотелось бы стать воином, и сказал, что хотел бы остаться у викингов. Затем он спросил, где его двоюродная сестра Торгерд?

- Ей у нас сначала не понравилось, но мы уж ее ублажили. А сегодня она хорошо потрудилась и теперь спит, - ответил Бьерн. - Коли хочешь с ней повидаться, я тому препятствовать не буду. Но, по-моему, она вряд ли захочет говорить с тобой.

Тут встрял Раги и сказал, что вообще-то Торгерд уже проснулась и можно позвать ее выпить с ними вина. Он пошел и привел Торгерд в горницу. Когда она увидела Эйвинда, то стала всячески поносить его и во всеуслышание отреклась от родства с ним.

- Ведь это сущие злодеи, посмотри, что они со мной сделали, а ты еще подарки от них принимаешь! Будь ты проклят, поганый язычник! - крикнула она и прибавила, что это Бог отвернулся от нее за то, что она отвернулась от Бога. Тут Раги велел ей замолчать, и увел ее обратно в заднюю горницу.

А Эйвинд остался с викингами и вроде бы стал у них за своего.

11

На хуторе Зазубрина было три двора - Кузнечный, Подворье и Ремешки. На Кузнечном дворе жил Арнор хозяин с семейством, работниками и подмастерьями. Была у него единственная на весь остров справная кузница, так что заботиться о пропитании ему не приходилось. Ковал он хорошие топоры, ножи, вилы да лопаты, коням подковы ставил, за особую плату брался и мечи делать, но, правду сказать, немного мечей довелось ему сработать на своем веку. Хозяйство у Арнора было зажиточное, а потому он смог построить церковь и позвать священника, чтобы добрым христианам было, где помолиться.

На Подворье жил Атли сын Грима. Хозяином Атли был хорошим, но ему сильно не везло с урожаем - всякий раз случалась какая-нибудь напасть. Тем летом на овец его кинулась хворь, и у него от стада осталось всего четыре ярки, а барана ни одного не было.

Вот раз пришел Атли к своему соседу Арнору и стал просить его одолжить серебра - мол, в Мельничном, слышно, овцы расплодились, может, ему двух барашков и уступят. Арнор стал отговаривать его и сказал, что разумнее было бы потерпеть до следующего года.

- Что ты такое говоришь, да у меня детей кормить-поить вот-вот нечем будет, - отвечает Атли.

Тогда Арнор сказал, что денег у него сейчас нет, а чем другим он ему как соседу всегда поможет. И велел работникам дать Атли зерна. Тот поблагодарил и пошел в Пригорок, кланяться Торольву. Торольв ответил, что денег он дать не может.

- Может, тогда ты уступишь мне в долг барана, покрыть моих ярочек? - стал просить Атли.

Торольв сказал, что и этого не даст. Атли ушел, но обиду затаил.

А в Ремешках жил Вемунд Бобыль. Бобылем его прозвали за то, что долго жениться не хотел. Жену он себе привез из Норвегии. Звали ее Стейнунн дочь Хьялли, нрава она была крутого, и люди говорили, что Вемунд и при жене бобылем живет, что она, мол, его прогнала спать на сеновал, а сама заправляет всем домом и живет на широкую ногу.

12

Викинги решили перестроить зимовье и обнести его частоколом. Место это они назвали Борг. Хрольв все ходил вокруг кургана и присматривался, как бы забраться в него.

И вот за две недели до тинга Хрольв позвал еще двоих, Свана и Торвальда Рыло, себе в помощники, и пошел с ними к кургану. Только разрыли они курган, как оттуда пошел смрад. Смрад был такой нестерпимый, что у Свана в голове помутилось, и упал он без чувств. А Торвальд Рыло весь трясся от страха, но Хрольв велел спускать его вниз на веревке. И вот только Торвальд начал спускать Хрольва, как веревка оборвалась. Торвальд со страху побежал, что есть мочи обратно, в Борг, за подмогой. А когда прибежали остальные викинги, то увидели они, что курган стоит целехонек, и никого рядом нет. Бьерн сказал, что он не верит в разные чудеса, и наверняка это островитяне придумали какую-нибудь хитрость. Эйвинд, который тоже пошел с остальными поглядеть на происшествие, сказал, что, мол, ни один островитянин по доброй воле не приблизится к этому кургану, и что это, наверное, привидение утащило Хрольва и Свана. Тут один из викингов, Грим Мохнатая Щека, указал на кусты. Там были какие-то обрывки не то плаща, не то просто тряпки. Бьерн очень озлился и сказал, что это кто-то из островитян напустил мороку и убил Хрольва и Свана, и они пойдут сейчас на хутор, который к ним ближе всего, и в отместку разорят его.

Вот приходят они на Мельничный. Народу там было много больше, чем думали викинги, и немало людей могли держать оружие. Увидели жители Мельничного викингов, и все схватились за то, что было под рукой. Вышел вперед хозяин Асбьерн с большой секирой и спросил, чего викингам тут надобно.

- Я хочу отомстить за двух своих людей, - говорит Бьерн, - которых вы извели колдовством и христианским вздором, чтобы меня напугать.

- Что до христианского вздора, - отвечает Асбьерн, - то ты, пожалуй, ошибся. Ты сходи к Арнору в Зазубрину, и он с удовольствием благословит тебя по шее своим христианским кузнечным молотом - верно, видал ты этот молот, когда вы пытались ограбить тамошнюю церковь.

- Так ты не старых ли богов ты почитаешь? - спрашивает Бьерн.

- Предки мои поклонялись Фрейру, от того у меня дела и процветают, как видишь, - ответил ему Асбьерн.

- Вздор - твой Фрейр! - вскричал Бьерн. - Вот мой меч был благословлен самим Иггом. Тебе известно, чем славен Игг?

- Известно, - отвечает Асбьерн. - Но я не стану подчиняться тебе раньше, чем ты убьешь меня.

Тут выбежала Гуннхильд, жена Асбьерна, и обратилась к Бородачу.

- Вижу я, что ты хочешь вызвать моего мужа биться с тобой на поединке.

- Зрение твое плохим не назовешь, - отвечает Бородач.

- Погоди-ка, - говорит Гуннхильд. - Ответь вначале на мой вызов. А тебя, Асбьерн, я попрошу на время освободить меня от моей клятвы, которую я дала, когда выходила за тебя.

Асбьерн согласился. А Гуннхильд и говорит Бородачу:

- Давай с тобой так условимся. Если превзойдешь ты меня в исскустве сложения вис, то быть тебе хозяином этого хутора со всем добром, что здесь находится, а я стану прислуживать тебе на ложе. Но если ты меня не одолеешь, то уйдешь отсюда с миром и не станешь больше устраивать бесчинств здесь на острове.

Бородач подумал и ради смеха согласился.

И пошло у них состязание.

13

Теперь надо рассказать об Эйвинде. Когда викинги пошли к Мельничному, он незаметно ускользнул и побежал в Зазубрину, чтобы рассказать, что вышло с курганом и оповестить, что викинги хотят биться с исландцами. Оттуда побежал он в Пригорок, но Торольв его и слушать не пожелал.

- Мало им, исландцам этим. Пусть их викинги хоть живьем сожрут, мне все равно.

Эйвинд сказал, что когда викинги доберутся до Пригорка, то поздно будет каяться в своих словах, и побежал дальше, в Дымы, рассказал все и велел всем спрятаться в лесу, а сам скорее повернул обратно, чтобы до наступления рассвета вернуться в Борг.

Бежит Эйвинд по дороге. Вот заметил он кого-то впереди, мигом скатился в придорожную канаву, залег и ждет, чтобы тот человек мимо прошел. Человек был с тяжелым мешком, и шел очень медленно. Когда он прошел, Эйвинд выглянул из канавы, чтобы посмотреть, что за человек, но не узнал его. Эйвинд подождал еще немного, когда человек отойдет подальше, и снова побежал в Борг что есть мочи.

А Бородач ни с чем ушел из Мельничного, потому что Гуннхильд оказалась лучшим скальдом, и на некоторое время на острове установился мир....

Ауд Мудрая, хозяйка

Ее дети - сын Колль и дочь Халльгерд

Старая Хельга

Торбьерн и Энунд Хромой - работники

Брат покойного Холльмстейна Бранд Сухая Рука, с ним две дочери

10 человек (помимо этого на начало действия Торгерд дочь Ауд и Эйнунд сын Бранда у викингов, Торд сын Ауд в работниках у Торстейна на хуторе Свиной Двор)

Асбьерн

Гуннхильд, его жена

Эрлюг сын Вальгарда и

Аудун сын Гейра Кривого (оба с семьями)

Торир сын Иллуги

Гейр сын Вестейна

Работники

15 человек

Торольв Зубоскал

Астрид, его жена

Аста, их дочь

Гейр и Кормак, их сыновья

Мать Торольва и два его побочных брата

Работники

13 человек

Торстейн сын Гисли, родич Астрид, жены Торольва Зубоскала

Работники и домочадцы

8 человек (здесь же находится в работниках Торд сын Ауд Мудрой)

Арнор сын Карли, живет в Кузнечном дворе

Работники, подмастерья и домочадцы Арнора

Стюрмир (шурин Арнора ) священник

9 человек

Атли сын Грима, хозяин двора Подворье

Его домочадцы и работники

6 человек

Вемунд Бобыль, хозяин двора Ремешки.

Стейнунн дочь Хьялли, его жена

Домочадцы и работники

7 человек

Бьерн Бородач, предводитель

Раги

Торвальд Рыло

Грим Мохнатая Щека

Хельги Скальд и другие молодцы

Всего 12 викингов (не считая двух пропавших).

А также

Торгерд дочь Ауд Мудрой

Эйвинд сын Бранда

Итого 14 человек