Отрывки из книги “Древняя Русь в свете зарубежных источников”. Учебное пособие для студентов вузов / М.В. Бибиков, Г.В. Глазырина, Т.Н. Джаксон и др.; Под ред. Е.А. Мельниковой. – М.: Издательская корпорация “Логос”, 1999. – 608с.: ил.

ЧАСТЬ IV. ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИЕ ИСТОЧНИКИ

ГЛАВА 1. ПЕРВЫЕ УПОМИНАНИЯ О РУСИ: IХ-НАЧАЛО Х В.

1.1. “КОРОЛЬ ИХ ИМЕНУЕТСЯ ХАКАНОМ, А НАРОД НАЗЫВАЕТСЯ РОС...”: “БЕРТИНСКИЕ АННАЛЫ”

Самое древнее, но достаточно пространное, сообщение о Руси находим в источнике, который относится еще к общеимперской анналистической традиции единой Франкской державы (окончательно распавшейся после смерти в 840 г. императора Людовика Благочестивого, сына Карла Великого) — так называемых “Бертинских анналах” (“Annales Bertiniani). Название это условное и дано по месту находки основной рукописи в аббатстве св. Бертина (ныне Bertincourt на севере Франции), Созданы же были анналы (в той части, где находится известие о Руси) Пруденцием, придворным капелланом сначала императора Людовика I (814—840 гг.), а затем его сына, западнофранкского короля Карла Лысого (840—877 гг.). Таким образом анналист, вероятно, был очевидцем описанного им прибытия русских послов ко двору франкского императора.

В 839 г. к Людовику явилось посольство византийского императора Феофила (829—842 гг.), который

“прислал также ... некоторых людей, утверждавших, что они, то есть народ их, называется Рос (Rhos); король (гех) их, именуемый хаканом (chacanus), направил их к нему (Феофилу. — Авт.). как они уверяли, ради дружбы. Он (Феофил. - Авт.) просил..., чтобы по милости императора и с его помощью они получили возможность через его империю безопасно вернуться [на родину], так как путь, по которому они прибыли в Константинополь, пролегал по землям варварских и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов, и он не желал, чтобы они возвращались этим путем, дабы не подверглись при случае какой-либо опасности. Тщательно расследовав [цели] их прибытия, император узнал, что они из народа шведов (Sueones), и, сочтя их скорее разведчиками и в той стране, и в нашей, чем послами дружбы, решил про себя задержать их до тех пор, пока не удастся доподлинно выяснить, явились ли они с честными намерениями, или нет. Об этом он не замедлил ... сообщить Феофилу, а также о том, что из любви к нему принял их ласково и что, если они окажутся достойными доверия, он отпустит их, предоставив возможность безопасного возвращения на родину и помощь; если же нет, то с нашими послами отправит их пред его (Феофила. — Авт.) очи, дабы тот сам решил, как с ними следует поступить” (Ann. Bert., a. 839. Р. 30-31).

Так как северное побережье Франкской империи к тому времени уже не раз пострадало от опустошительных норманнских набегов, настороженность Людовика по отношению к людям норманнского племени не может вызвать удивления.

1.2. “ХАГАН НОРМАННОВ” В СПОРЕ ДВУХ ИМПЕРАТОРОВ

…фрагмент взят из … сочинения Лиудпранда, которое автор назвал по-гречески “Антаподосис”, т.е. “Возмездие” (Liudprandi Antapodosis).

… “Королем этого народа (Руси. - Авт.) был [некто] по имени Игорь (Inger), который, собрав тысячу и даже более того кораблей, явился к Константинополю. Император Роман (Роман I Лакапин. - Авт.), услыхав об атом, терзался раздумьями, ибо весь его флот был отправлен против сарацин (арабов. - Авт.) и на защиту островов. После того как он провел немало бессонных ночей в раздумьях, а Игорь разорял все побережье, Роману сообщили, что у него есть только 15 полу поломанных хеландий (тип корабля. - Авт.), брошенных их владельцами вследствие их ветхости. Узнав об этом, он велел призвать к себе калафатов (это слово в оригинале написано по-гречески. - Авт.), то есть корабельных плотников, и сказал им: "Поспешите и без промедления подготовьте оставшиеся хеландии, а огнеметные машины поставьте не только на носу, но и на корме, а сверх того — даже по бортам". Когда хеландии по его приказу были таким образом подготовлены, он посадил на них опытнейших мужей и приказал им двинуться против короля Игоря. Наконец, они прибыли. Завидев их расположившихся в мире, король Игорь повелел своему войску не убивать их, а взять живыми. И тогда милосердный и сострадательный Господь, который пожелал не просто защитить почитающих Его, поклоняющихся и молящихся Ему, но и даровать им победу, [сделал так, что] море стало спокойным и свободным от ветров - иначе грекам было бы неудобно стрелять огнем. Итак, расположившись посреди русского [флота], они принялись метать вокруг себя огонь. Увидав такое, русские тут же стали бросаться с кораблей в море, предпочитая утонуть в волнах, нежели сгореть в пламени. Иные, обремененные панцирями и шлемами, шли на дно и их больше не видели, некоторые же державшиеся на плаву, сгорали даже посреди морских волн. В тот день не уцелел никто, кроме спасшихся бегством на берег. Однако корабли русских, будучи небольшими, отошли на мелководье, чего не могли сделать греческие хеландии из-за своей глубокой посадки - После этого Игорь в великом смятении ушел восвояси; победоносные же греки, ликуя, вернулись в Константинополь, ведя с собой многих оставшихся в живых [русских пленных], которых Роман повелел всех обезглавить в присутствии моего отчима (еще один возможный информант Лиудпранда - Авт.), посла короля Хуго (король Италии в 926-947 гг. - Авт.)” (Luidpr. Antap. V, 15. Р. 137-138).

Поскольку в киевском происхождении “норманнов” Людовика II, Иоанна Диакона и Лиудпранда сомневаться не приходится, связь титула “хакан” (“хаган”) с Киевом становится еще отчетливее. А ведь этот титул (в форме “каган”) известен и древнерусским источникам! Так, например, он применен по отношению к киевским князьям Владимиру Святославичу Святому и его сыну Ярославу Мудрому в “Слове о законе и благодати” будущего киевского митрополита Илариона, написанном в середине XI столетия.

глава 2. РУСЬ И ГЕРМАНИЯ НАКАНУНЕ КРЕЩЕНИЯ РУСИ

Древнерусская летопись в редакциях начала XII в. (“Повесть временных лет”) рисует крещение Руси как результат сознательного выбора веры киевским князем Владимиром Святославичем Святым (978—1015 гг.) и его женитьбы на византийской принцессе Анне, сестре правившего тогда императора Василия II (976-1025 гг.). Как убедительно показал А.А.Шахматов, летописное повествование имеет сложный характер, контаминируя по меньшей мере два взаимоисключающих предания: о крещении Владимира в Киеве после проповеди греческого миссионера и о крещении при женитьбе на Анне после взятия византийского города Херсонеса (по-древнерусски - Корсуня) в Крыму. Эта текстологически уже достаточно сложная картина фактически оказывается еще сложнее. Крещение Руси, как выясняется на основе западноевропейских и византийских источников, имело довольно длительную и политически непростую предысторию, о которой летописец, вероятно, кое-что знал, но предпочел ограничиться глухим намеком (см.: Введение, 1).

2.1. “АДАЛЬВЕРТ, ЕПИСКОП РУСИ”: ЗАПАДИ ЗАПАДНАЯ ЦЕРКОВЬ В ПОЛИТИКЕ КИЕВСКОЙ КНЯГИНИ ОЛЬГИ

Крещению Владимира и всей Руси предшествовало обращение бабки Владимира - княгини Ольги, которая, по словам летописца, “первой вниде в цесарство небесное от Руси”. Несмотря на то, что о крещении Ольги сообщают не только древнерусские, но и византийские (хроника Скилицы) и немецкие (“Продолжение хроники Регинона”) источники, вокруг его обстоятельств не затихает дискуссия. Хотя все источники единогласно утверждают, что киевская княгиня приняла крещение в Константинополе, ряд исследователей до сих пор вслед за Г.А.Острогорским склонны думать, что это произошло в Киеве. Нет единства и относительно даты поездки Ольги в Константинополь (здесь мнения разделились между 946 и 957 гг.; ясно лишь, что княгиня отправилась в столицу Византийской империи после смерти своего мужа киевского князя Игоря), и даже об их числе (одна или две поездки). Сохранилось подробное протокольное описание двух приемов Ольги императорским семейством Константина VII Багрянородного (см.: часть II, гл. 4.2), но из этого описания одни заключают, что княгиня была к тому времени уже христианкой, а другие, совершенно напротив — что она оставалась еще язычницей. Добавляют проблем сообщения современных событиям немецких источников о том, что в 959 г. киевская правительница отправила посольство к германскому королю Отгону I (936-973 гг., император с 962 г.) с просьбой прислать на Русь епископа и священников.

В “Продолжении хроники Регинона Прюмского”, написанном, как обычно считают, между 962 и 967 гг., но, вероятнее всего, все-таки после 973 г. (см.: Введение, 2.3), читаем:

“В лето от Воплощения Господня 959-е. ... Послы Елены⁷, королевы ругов (Rugi), крестившейся в Константинополе при императоре константинопольском Романе⁸, явившись к королю, притворно, как выяснилось впоследствии, просили назначить их народу епископа и священников. ... 960. Король отпраздновал Рождество Господне⁹ во Франкфурте, где Либуций (Libiitius) из обители святого Альбана (в Майнце. - Авт.) посвящается в епископы для народа ругов достопочтенным архиепископом Адальдагом (гамбургско-бременским. - Авт.). ... 961, Король отпраздновал Рождество Господне в Регенсбурге ... Либуций, отправлению которого в прошлом году помешали какие-то задержки, умер 15 февраля сего года. На должности его сменил, по совету и ходатайству архиепископа Вильгельма (майнцского. - Авт.) Адальберт из обители святого Максимина (в Трире. - Авт.), [который,] хотя и ждал от архиепископа лучшего и ничем никогда перед ним не провинился, должен был отправиться на чужбину. С почестями назначив его [епископом] для народа ругов, благочестивейший король, по обыкновенному своему милосердию, снабдил его всем, в чем тот нуждался. ... 962. ... В этом же году Адальберт, назначенный епископом к ругам, вернулся, не сумев преуспеть ни в чем из того, ради чего он был послан, и убедившись в тщетности своих усилий. На обратном пути некоторые на его [спутников] были убиты, сам же он, после больших лишений, едва спасся” (Cont. Reg. P. 170-172).

Известие о русском посольстве и миссии епископа Адальберта находим под 960 г. и в ряде анналов так называемой херсфельдской традиции (см.: Введение, 2.3) - например, в “Хильдесхаймских анналах”:

“К королю Отгону явились послы от народа Руси (Ruscia) с мольбою, чтобы он послал кого-либо из своих епископов, который открыл бы им путь истины; они уверяли, что хотят отказаться от языческих обычаев и принять христианскую веру. И он согласился на их просьбу и послал к ним епископа Адальберта правой веры. Они же, как показал впоследствии исход дела, во всем солгали” (Ann. Hild., a. 960. Р. 21-22).

Это свидетельство не оставляет никаких сомнений в том, что под “ругами” в “Продолжении Регинона” имелась в виду именно Русь.

Говоря о миссии Адальберта на Русь, историки нередко ссылаются и на некоторые другие немецкие источники; все они так или иначе связаны с магдебургской архиепископской кафедрой (Адальберг в 968 г. стал первым архиепископом магдебургским). Но такая множественность обманчива: источники, упоминая о посвящении Адальберта в епископы для Руси, либо ничего не сообщают о русском посольстве [Титмар Мерзебургский (Thietm. II, 22. Р. 64), грамота папы Иоанна XIII Адальберту при его поставлении на Магдебургскую архиепископию (Dipl. loann. ХШ), “Деяния магдебурских архиепископов” XII в. (Gesta Magdeb. Cap. 9. Р. 381) и др.], либо заимствуют свои сведения из “Продолжения Регинона” [“Саксонский анналист” (Ann. Saxo. Р. 615; подробнее об этом источнике см.: гл. 4.2), “Магдебургские анналы” (Ann. Magdeb., а. 959. Р. 147; ср. гл. 7)], либо вообще являются поздними учеными подделками — например, так называемые “Анналы Корвеи Саксонской” (“Annales Corbeiae Saxoniae”)!⁰, которые в отечественной историографии, вслед за А.Л.Шлёцером, часто принимают всерьез.

С источниковедческой точки зрения сведения о посольстве Ольги к Оттону I уже проанализированы нами выше (см.: Введение, 2.3), где мы пришли к заключению, что информация анналов херсфельдского корня не зависит от “Продолжения Регинона”, и потому не раз высказывавшиеся по тем или иным причинам сомнения в церковно-политических целях посольства несостоятельны. Это наблюдение вносит принципиальные коррективы в несколько “спрямленную” картину крещения Руси, предлагаемую летописью. Выясняется, что в середине Х в., накануне официальной христианизации, Русь вела политику активного лавирования между Западной и Восточной церквями — точно так же, как столетием раньше в аналогичной ситуации вели себя Моравия и Болгария. Такая политика вполне понятна. Ведь принятие христианства на государственном уровне отнюдь не исчерпывалось крещением княжеского семейства и его окружения. Главным было создание в стране церковной организации, а это, в свою очередь, было невозможно без включения в уже существующие церковно-юридические структуры, т.е. без подчинения тому или иному церковно-юридическому центру. В расчет могли приниматься только Рим или Константинополь. Таким образом, христианизация на своем первом этапе была задачей по преимуществу внешнеполитической. Но именно эта сторона дела меньше всего отразилась в древнерусской традиции.

Понятно, что и западные источники не дают ответов на все вопросы - например, на естественный вопрос, не раз возникавший у историков: насколько серьезны были намерения Ольги в отношении немецкого епископа? Не было ли посольство в Германию только средством оказать политическое давление на Византию? Может быть, в этом и заключалось “притворство” русских послов, на которое глухо намекает Адальберт (который, как можно считать установленным, и был автором “Продолжения хроники Регинона”) как на причину своей неудачи? Возможно. Но не исключено также, что прибывший с опозданием на полтора года немецкий епископ просто застал в Киеве радикально изменившуюся внутриполитическую ситуацию: бразды правления перешли в руки возмужавшего Святослава Игоревича, который не проявлял интереса к крещению (по крайней мере, таким его рисует “Повесть временных лет”).

Все это — не более чем предположения, но безусловно ясно одно: в связи с планами крещения Русь стала участницей сложной общеевропейской политики. Киевская княгиня, недовольная результатами своего визита в Царьград [на просьбу византийского императора дать ему “воев в помощь”, она, согласно летописи, саркастически отвечает: “Аще (если. - Авт.) ты ... тако же постоиши у мене в Почаине¹¹, яко же аз в Суду¹², то тогда ти дам” (ПВЛ. С. 30)], направляет посольство к германскому королю. Тот приказывает рукоположить епископа для Руси, но не спешит отправлять его, вместо этого пытаясь вступить в переговоры с Византией. Отгон I готовится к походу в Рим для императорской коронации (она состоялась в феврале 962 г.), и потому для него крайне важна лояльность византийского императора в столь принципиальном и щекотливом вопросе. Он понимает, что Константинополь рассматривает Киев как сферу своего влияния, и готов пожертвовать русской епархией в обмен на подобную лояльность. Но новый византийский император Роман II (959-963 гг.) узнает о назначении немецкого епископа для Руси до прибытия послов Оттона, и его реакция оказывается решительной: в отношениях с Германией уже к лету 960 г. наступает внезапный и резкий разрыв. В итоге Адальберт в 961 г. все-таки отправляется на Русь, но прибывает слишком поздно: отношения Киева (еще Ольги или уже Святослава) с новым императором улажены; во всяком случае, русский корпус, в котором было отказано Константину VII, участвует в первой же крупной военной акции его сына и преемника - отвоевании Крита у арабов в августе 960 - марте 961 гг.

Очевидно, так или примерно так разворачивались события. Роман II сохранил и союз с Русью, заключенный еще в 944 г. при князе Игоре, и не пошел на уступки Оттону I в вопросе об императорском титуле, признание которого Византией Германии пришлось вырывать путем войны против греческих владений на юге Италии (в Апулии и Калабрии) в 968—971 гг.

Судя по всему, имя Романа II не раз звучало в Киеве во время пребывания там Адальберта; оно настолько прочно соединилось в памяти немецкого епископа с “русским эпизодом” его биографии, что, описывая спустя более двенадцати лет эти события, он и крещение Ольги в столице Византийской империи датировал правлением “константинопольского императора Романа”. Воспринятые буквально, эти данные послужили для некоторых исследователей основанием полагать, будто Ольга и в самом деле крестилась при императоре Романе II во время предполагаемого ими второго посещения Константинополя в 960 г. (т.е. после 959, но до 961 г., когда прибывший в Киев Адальберт должен был узнать об этом как о свершившемся факте). Вообще говоря, такая гипотеза имеет право на существование. Ведь в древнерусской летописи имя императора, принимавшего княгиню, в разных рукописях разное: то правильное “Константин”, то заведомо ошибочное (в 969 г. Ольга уже умерла) “Иоанн Цимисхий” (969-976 гг.). Следовательно, в первоначальном виде предания о крещении Ольги а Царьграде имени императора скорее всего не было, и ничто не мешает допустить, что, побывав в гостях у Константина VII Багрянородного, деятельная княгиня могла посетить и Романа II. И все же признать эту мысль удачной трудно. Во-первых, описание приема Ольги императором Константином, как заметил еще Г.А.Острогорский, предполагает, что она уже была крещена (впрочем, и у этой точки зрения есть противники). Во-вторых же (что нам представляется важнее), научная гипотеза должна быть максимально экономной: зачем без нужды “раздваивать” сведения о поездке княгини Ольги в Царьград или настаивать (вопреки всем источникам!), будто она крестилась в Киеве, до этой поездки? Не логичнее ли думать, что прибыла в Константинополь она еще язычницей, но па прием к императору попала уже крещеной? Это было бы так естественно. Да и сам рассказ “Продолжения Регинона” представляет “Елену, королеву ругов”, отправительницу посольства, уже христианкой. Приходится выбирать между двумя анахронизмами: либо Адальберт напутал с хронологией правления Романа II, либо, сообщая о крещении Ольги-Елены, без видимой причины опередил события. Первое предпочтительнее.

Адальберт молчит как об обстоятельствах своего пребывания в Киеве, так и пути туда и обратно. Единственное светлое пятнышко во мраке неизвестности — обмолвка в “Житии св. Адальберта-Войтеха”, написанном в начале XI в. Бруно Кверфуртским (о котором у нас еще будет речь: гл. 3.1), что по пути на Русь Адальберт крестил Войтеха (Brun. vita s. Adalb. Cap. 4. P. 5). Либице, стольный город чешского князя Славника, отца Войтеха, находился несколько восточнее Праги. Значит, Адальберт двигался по уже известному нам торговому пути Регенсбург - Прага - Краков — Киев. Поэтому, быть может, не случайно о его доставлении и отправлении в “Продолжении Регинона” говорится именно в связи с пребыванием короля в Регенсбурге.

Комментарии:

⁷ О том, что Ольга в крещении приняла христианское имя Елена, известно и из древнерусских источников. Так как Владимир Святой уподобляется в них императору Константину Великому (324-337 гг.), сделавшему христианство официальной религией Римской империи, то в имени бабки Владимировой — Елена — они видят перекличку с именем матери Константина, крестившейся прежде сына, как Ольга — прежде своего внука Владимира, В действительности же Ольга была наречена, вероятнее всего, в честь Елены Лакапины, супруги царствовавшего тогда императора Константина VII Багрянородного. Такова была обычная практика политических крещений того времени: сам Владимир получил имя Василий в честь императора Василия II, так же как креститель Болгарии царь Борис I в 864/866 г. был наречен Михаилом в честь своего современника - императора Михаила III (847-867 гг.).

⁸ Западные авторы предпочитали именовать византийских императоров не “римскими” (“ромейскими”, как те сами себя титуловали), а “греческими” или, подобно “Продолжению Регинона”, “константинопольскими”. Это связано со спором о титуле императора между Западной и Восточной (Византийской, по ученой терминологии нового времени) империями.

⁹ По современному календарю - Рождество 959 г., так как в “Продолжении Регинона”, как и у многих других западноевропейских авторов, год начинается с Рождества.

¹⁰ Не путать с подлинными “Корвейскими анналами” (“Annalee Corbeienees”) XI в. Корвейский монастырь (Korvei) св. Вита в совр. Нижней Саксонии, дочерняя обитель известного франкского монастыря Корби (Corbie) на Сомме в совр. Северной Франции.

¹¹ Почайна - днепровская затока в Киеве, где располагалась городская пристань.

¹² Судъ (вероятно, от др.-сканд. sund - “залив”) — древнерусское название залива Золотой Рог, на берегу которого располагался Константинополь.