С.М. Соловьев "Петровские чтения"



возраста
в
другой, так сильно обнаруживается у народов отвращение к этому переходу, так
сильно обнаруживается страх пред
болезненным
переворотом,
так
невыносима
бывает
тоска
при
этом,
которую
можно
объяснить
тоскою
по
родине,
овладевающею многими людьми, решившимися
в
первый
раз
переступить
порог
отечества, войти в новый, чужой мир; если целые народы решаются заглушить
в
себе, выжечь костром инквизиции всякую попытку мысли
потребовать
отчета
у
существующего, освященного веками, изменить здесь хотя единую букву
и
если
такое решение
оправдывается
крайностями
нового
направления,
ведущими
к
односторонности, нарушающими гармонию духовной жизни, то самый
естественный
вопрос в устах человека, не знающего подробностей
нашей
истории:
"Неужели
переход русского народа из одного возраста в другой, из
древней
истории
в
новую совершился без болезненных явлений,
без
сопротивления,
без
борьбы?
Неужели все с веселым сердцем, безбоязненно
отправились
в
новый
путь,
в
неведомый
мир?
Неужели
все
выслушали
с
сочувствием,
по
крайней
мере
равнодушно
вызов:
свое
дурно,
чужое
хорошо?
Неужели
при
той
резкой
вероисповедной
границе,
которую
русские
люди
провели
между
собою
и
западноевропейскими народами и которую так ревниво охраняли, не щадя ничего,
никому не пришла в
голову
страшная
мысль,
что
при
тесном
сближении
с
иноверными
народами
эта
священная
граница
может
быть
нарушена?"
Всем
известно, как отвечает на эти вопросы наша история.
Задолго, почти за сто лет
до
начала
преобразовательной
деятельности
Петра
Великого,
уже
идет
совещание
у
царя
Бориса
с
духовенством
и
вельможами; предлагается трудное, но необходимое дело: надобно ввести науку,
потому что без нее Россия бессильна, беззащитна
перед
другими
враждебными
народами;
науку
можно
получить
только
из-за
моря,
надобно
призвать
иностранных учителей, как уже хотел царь Иван. Но тут великая опасность: эти
учителя - иноверцы; как будут
учиться
у
них
русские
православные
люди?
Учиться - ведь это значит признать превосходство учителя,
подчиниться
ему,
верить ему, делать так, как он велит, как сам делает, подражать
ему.
Какое
страшное искушение: подчиниться влиянию учителя во всем, исключая
одного
-
веры.
Решено было, что
иноверные
учителя
опасны
и
потому
лучше
послать
русских людей учиться за границу, чтобы они по возвращении стали учителями в
своей стране.
Понятно,
что
опасность
не
уменьшилась:
русский
человек,
лишенный влияния народной
среды,
совершенно
предавался
чуждому
влиянию.
Никто из отправленных не возвратился.
А между тем движение началось.
И
где
же?
В
самой
Церкви.
Явилась
типография: она должна была прежде всего
послужить
Церкви,
распространить
церковную книгу; явилась важная выгода: книга выходила не из частных рук, не
из рук переписчика, который мог внести в нее
ошибки
вольные
и
невольные;
теперь книга должна была выходить под надзором церковного правительства.
Но
для того чтобы книга напечатана была правильно, нужно было напечатать
ее
с
исправной рукописи, для чего нужно было собрать рукописи, сравнить,
выбрать
лучшую, сличить с греческим подлинником, но для этого нужно было
знание,
а
знания-то и не было. Люди, по-видимому, знающие, которым было поручено ..далее 




Все страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Hosted by uCoz