С.М. Соловьев "Петровские чтения"

том, ибо первая брань лучше последней; а мне, будучи в
таких
печалях,
уже
пришло до себя, и не буду жалеть никого".
Светлейший князь позволил себе возразить, что не велика важность,
если
какая безделица и взята у поляков. Петр отвечал: "Что ваша милость пишете
о
сих грабежах, что безделица,
и
то
не
есть
безделица,
ибо
интерес
тем
теряется в озлоблении жителей". Петр
указал
своему
любимцу
и
на
другой
страшный вред: от привычки к грабежу исчезла дисциплина в русском войске,
и
надобно было восстановлять ее строгостями.
Первая
брань,
к
несчастию,
не
была
последнею.
Она,
как
видно,
переменила уже взгляд Петра на Меншикова, царь был осторожнее,
внимательнее
относительно его; возвратясь из Прутского похода, во время которого Меншиков
оставался в Петербурге в звании губернатора, Петр нашел
злоупотребления
и,
отправляя потом Меншикова против шведов в Померанию, говорил
ему:
"Ты
мне
представляешь плутов честными людьми, а честных людей - плутами. Говорю тебе
последний раз: перемени поведение, если не хочешь большей
беды.
Теперь
ты
пойдешь в Померанию: не мечтай, что ты будешь там вести себя, как в
Польше;
ты мне ответишь головою при малейшей жалобе на тебя".
Меншиков
не
ответил
головою за Померанию,
но
злоупотребления
его
по
внутреннему
управлению
вскрывались все более и более, и прежние дружеские
отношения
между
ним
и
царем исчезли навсегда; прежний шутливый, свободный, товарищеский тон
писем
Данилыча сменился униженным тоном
провинившегося
подданного
пред
грозным
государем. Меншиков должен был выплатить огромный начет.
Но
делом
Меншикова
не
ограничивались
скорбные
для
Петра
дела,
выказывавшие такое неудовлетворительное состояние
народной
нравственности.
Один из самых даровитых и видных сотрудников преобразователя, вице-канцлер и
сенатор Шафиров, был осужден на смерть, снят с плахи, сослан в ссылку за то,
что в Сенате позволил
себе
неприличные
поступки,
брань
с
товарищами
и
обер-прокурором, нарушение указов, старание,
чтоб
брату
его
было
выдано
лишнее жалованье.
По поводу этого дела
Петр
опять
высказался
в
указе,
что
подобное
поведение хуже измены, потому что ведет к уничтожению
всякой
дисциплины
в
подчиненных, к разорению
людей,
к
падению
государства.
Определены
были
наказания за
нарушение
приличия
в
присутственных
местах,
за
неучтивое
обращение с челобитчиками.
Знаменитый прибыльщик Курбатов обвинен был в
злоупотреблениях
и
умер
под
судом;
знаменитый
фискал
Нестеров,
открывший
столько
чужих
злоупотреблений, сам попался в злоупотреблениях и
был
казнен
смертию;
не
перечисляем дел, ведшихся по злоупотреблениям других, менее
известных
лиц,
или дел по менее значительным
злоупотреблениям
очень
известных
лиц.
Эту
тяжелую борьбу Петра с
страшною
болезнию
взяточничества
и
казнокрадства
очень хорошо характеризует следующий анекдот;
историк
не
поручится,
чтоб
действительно был такой разговор между означенными
в
анекдоте
лицами,
но
анекдот все
же
остается
важен
как
выражение
сознания
современников
о
величине зла. Петр, слушая в Сенате дела о казнокрадстве, сильно рассердился
и сказал
генерал-прокурору
Ягужинскому:
"Напиши
указ,
что
если
кто
и
настолько украдет, что можно купить веревку, то будет повешен".
"Государь,
-
отвечал
Ягужинский,
-
неужели
вы
хотите
остаться
императором
без
служителей
и ..далее