С.М. Соловьев "Петровские чтения"

Владимир
на
счет Киева и Москва поднялась на счет Владимира. Петру принадлежит указание,
но не насилие. И чем сильнее жалобы насчет невыгод положения новой
столицы,
чем сильнее упреки, делаемые совершенно несправедливо Петру за
выбор
места
для столицы, тем яснее
для
историка
необходимость
явления:
ибо
что
же
заставило сносить такие неудобства?
Один ответ: необходимость! Что касается до выбора места для Петербурга,
первого русского города при западном
море,-
выбора,
за
который
упрекают
Петра, то стоит только взглянуть на тогдашнюю карту Восточной
Европы,
чтоб
понять этот выбор: новый город основан там, где западное море
всего
глубже
входит в великую восточную равнину
и
наиболее
приближается
к
собственно
русской
земле,
к
тогдашним
русским
владениям.
Наконец,
что
касается
неудобств климата и почвы, то нельзя требовать от людей
физически
сильных,
чтоб они предчувствовали немощи более слабых своих потомков.
Петра менее, чем кого-либо, можно упрекнуть в односторонности
взглядов
и направлений. Он не скажу не отнял, потому что он не мог этого сделать,
но
и не обнаружил ни малейшего намерения отнять у Москвы ее значения та
пользу
Петербурга; и тут не было одного, так сказать, археологического
уважения
к
царствующему граду: Москва не осталась только памятником древности.
В
разгар
преобразовательной
деятельности,
в
которой
так
резко
обозначался
экономический
характер,
Москва
по
своему
положению
и
под
особенным покровительством преобразователя приняла самое деятельное
участие
в новом движении, и в то время как с таким старанием отстраивался приморский
город,
долженствовавший
иметь
первенствующее
торговое
значение,
старая
Москва становилась средоточием новорожденной мануфактурной промышленности. С
появлением Петербурга Москва не
утратила
своего
значения,
и,
когда
при
дочери Петра Великого России понадобился университет, место ему было указано
в Москве. Москва не потеряла своего значения ни для своих, ни для чужих,
ни
для друзей, ни для врагов.
Враги почтили ее своею враждою, почтили ее
своим
посещением,
вписали
новую славную страницу
в
ее
историю.
Москва
по-прежнему
терпела
беды,
по-прежнему горела и
по-прежнему
росла
от
непрестающего
прилива
к
ней
жизненных сил русской земли.
Научная жизнь Москвы как университетского города должна высказываться в
спокойном
уяснении
исторических
явлений,
в
спокойном
указании
законов
народного бытия, а такая деятельность, расширяя сферу мысли,
возвышая
дух,
несовместима
с
односторонностию,
мелочностию
взглядов,
мелким
соперничеством, завистию. Москва знает, что с появлением новой столицы между
ними произошло разделение занятий, а следовательно, и соединение сил. Москва
знает, что Петр ничего у нее не отнял, что он дал ей все то, что дал России,
и Москва воспользовалась его дарами прежде других и
больше
других.
Москва
чтит Петра за то место, которое он дал России, ибо знает, какое
место
она,
Москва,
занимает
в
России,
знает
поэтому,
как
возвеличена
Петром,
возвеличившим Россию. И в день славного воспоминания
деятельности
великого
человека




























Москва
должна
поступить
достойным
ее
образом:
спокойно,
беспристрастно сказать свое слово и усердно сделать свое дело.
Достижение заветной цели вело к усилению труда;
добыли
новый
морской
берег, надобно было строить новый флот, и на берегах
Свири
кипела
работа,
ронили громадные деревья и на новой верфи, в Лодейном поле, строили
морские
военные суда. Разумеется, сардамский плотник был там, но в
глубокую
осень,
когда по Неве уже плавает лед,
он
в
Петербурге,
около
Котлина
острова,
меряет морскую глубину: здесь будут укрепления, оборона Петербурга, куда уже
пришел первый иностранный купеческий корабль. А между тем Шереметев
забирал
старые русские города, которые швед завел за себя в XVII веке, Копорье, Ямы,
и опустошал Эстляндию, чтоб на будущее время не
дать

шведам
пристанища

и
прокормления. Петр торжественным въездом в Триумфальные ворота
отпраздновал
в Москве возвращение русских городов
и
немедленно
отправился
в
Воронеж.
Чуждый односторонности, он одинаково
внимательно
смотрел
на
Запад
и ..далее