С.М. Соловьев "Петровские чтения"

деятелей с этим народным капиталом идет производство
народной
исторической
жизни.
Но если произвол одного лица, как бы сильно это лицо ни было, не
может
переменить течение народной жизни, выбить
народ
из
его
колеи
при
самых
простых,
первоначальных
формах
быта,
не
может
сделать
этого
с
народом-младенцем, народом неисторическим,
то
тем
менее
это
возможно
в
народе, который уже прожил много веков историческою жизнию,
который
развил
свои силы в многотрудной деятельности внутренней и каким был
русский
народ
до Петра. Допустить в великом
движении
этого
народа
перерыв,
уклонение,
допустить в перемене бытовых форм измену началам народной жизни, и
все
это
по воле одного человека, - значит низвести великий, исторический народ
ниже
кочевых
народов
Средней
Азии.
Наука
не
позволяет
этого,
господа!
Не
спрашиваю, может ли позволить
это
ваше
чувство,
ваш
патриотизм.
Народ,
живший долгою и славною историческою жизнию и чувствующий в себе способность
к продолжению этой жизни, радуется великою
радостию,
вспоминая
о
великом
человеке и его деле, наполняется праведным самодовольством,
ибо
в
великом
человеке видит "плоть от плоти своей и кость от костей своих" {2}. Народ
не
отречется от своего великого человека, ибо такое отречение для
народа
есть
самоотречение.
Если великий человек есть сын своего времени и своего народа, если
его
деятельность есть результат всей предшествовавшей истории народа,
если
эта
деятельность дает
уразумевать
прошедшее
-
а
изучение
всего
прошедшего
необходимо для ее уяснения, - если великие люди суть светила, поставленные в
известном расстоянии друг от друга, чтоб освещать народу исторический
путь,
им пройденный, уяснять связь, непрерывную, тесно сомкнутую цепь
явлений,
а
не разрывать эту связь,
не
спутывать
кольца
цепи,
не
вносить
смуту
в
сознание народа о самом себе,
то
из
этого
ясно,
как
трудна
становится
биографическая задача, задача изображения деятельности одного
исторического
лица.
Успех
выполнения
этой
задачи,
удовлетворительное
представление
характера и
деятельности
великого
человека
зависят
от
того,
как
ясно
представляется для биографа целостный образ народа, возникший перед
ним
из
внимательного рассмотрения всего исторического пути,
совершенного
народом.
Отсюда понятно, почему у нас так
долго
не
было
истории
Петра
Великого,
несмотря
на
попытки
писать
или
заставлять
писать
эту
историю.
Были
похвальные слова
Петру,
сборники
материалов,
расположенных
по
годам
и
перемешанных восторженными восклицаниями; были стихи в честь ему
и
хульные
выходки в стихах и прозе, но не было истории; нельзя было воздвигать здания,
когда не было почвы для него;
почва
для
истории
великого
человека
есть
история народа.
Из сказанного ясно, что
для
уяснения
значения
Петра
В[еликого]
мы
должны
обратиться
к
предшествовавшей
ему
истории
русского
народа,
допроситься у нее, что это был за переворот, с которым мы привыкли соединять
имя Петра, откуда
произошел
этот
переворот,
для
чего
понадобился.
Для
получения
удовлетворительного
ответа
не
должно
мудрствовать,
надобно
смотреть как можно проще. Все органическое подлежит развитию,
подлежит
ему
отдельный человек, подлежат ему и живые тела, составленные из людей, народы: ..далее