С.М. Соловьев "Петровские чтения"

направление.
Посредством
науки человек и народ переходят из одного возраста в
другой:
из
возраста,
где господствует чувство, в возраст, где господствует мысль. Мы
только
что
говорили о печальных следствиях односторонности,
решительного
преобладания
чувства, не умеряемого мыслию, знанием, о печальных следствиях
ревности
не
по разуму наших Аввакумов.
Но мы прежде сказали о печальных следствиях односторонности
и
другого
начала, усиливающегося во
второй
период
жизни
человека
и
народа,
-
о
печальных
следствиях
отрицательного,
разлагающего
движения
мысли,
следствиях, которые вызывают вопль: древо
познания
не
есть
древо
жизни;
вопль, родившийся в той самой стране, где впервые
было
провозглашено,
что
наука есть могущество; вопль, потрясающий веру в могущество
науки.
Недавно
история как будто подтвердила справедливость этих слов, что
древо
познания
не есть древо жизни для целых народов; недавно история
произнесла
страшные
слова: "Горе народу, который равнодушно смотрит, как
разрушаются
алтари
и
закопаются их служители"; наука со всеми ее чудесами не спасла этого народа,
а было время, когда этот же самый народ в подобных
же
обстоятельствах
был
спасен простою крестьянкою {5}, действовавшею с религиозным одушевлением.
Но эти вопли, эти примеры показывают только,
что
наука
теряет
часть
своего могущества, когда ею
пользуются
односторонне.
Наука
есть
великое
могущество, есть наставница и благодетельница людей и народов, когда изучает
прежде всего
человека,
когда
знает
условия,
законы
и
потребности
его
природы, когда умеет
сохранить
гармонию
между
началами,
в
его
природе
действующими, умерять одно другим, положить границы между ними, когда
умеет
умерять гордыню знания
и
алчность
пытливости
разума
и
отвести
должную
область чувству, когда умеет определить границы,
где
оканчивается
область
знания и где начинается область веры. Наука достигает полного могущества
не
тогда только, когда
учит
и
развивает
умственные
способности,
не
тогда
только, когда изучением законов видимой природы увеличивает удобства
жизни:
она достигает полного могущества, когда воспитывает человека, развивает
все
начала его природы для их правильного и согласного проявления. Блюсти,
чтоб
эта правильность и согласие не были нарушены при переходе русского народа из
одного возраста в
другой,
становилось
обязанностию
русской
Церкви;
для
приготовления ее служителей к исполнению этой обязанности
могущественным
и
необходимым средством должна была служить также наука.
Необходимость движения на новый путь была сознана, обязанности при этом
определились; народ поднялся и собрался в дорогу, но
кого-то
ждали,
ждали
вождя, вождь явился.
ЧТЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
"Народ собрался в дорогу
и
ждал
вождя",
-
сказал
я
в
заключение
прошлого чтения. Это ожидание вовсе не было спокойное; это
было
тревожное,
томительное
ожидание.
Сильное
недовольство
настоящим
положением,
раздражение, смута - вот что мы видим в России
в
то
время,
когда
в
ней
воспитывался вождь, долженствовавший вести ее
на
новую
дорогу.
Прежде
в
сфере
нравственной
был
могуществен
авторитет
Церкви,
сильной
своим
единством, но
теперь
в
Церкви
раскол;
являются
люди,
которые
смущают
большинство;
с
жаром,
убеждением,
начитанностию
выставляя
перед
собою
авторитет подвига, страдания,
толкуют
они,
что
православие
падает,
что
патриарх, архиереи и все остающееся при них духовенство отступили от истины.
Нам теперь без углубления в подробности тогдашнего состояния общества трудно
себе представить, какое нравственное колебание, смуту производил
раскол
во
второй половине XVII века. Страшное впечатление производится, когда слышатся
выходки против имен, с которыми привыкли соединять ..далее