С.М. Соловьев "Петровские чтения"

пред резким, но
правдивым
словом
подданного,
которое
противоречило
его
собственному взгляду. Но в то же время Петр был
человек
в
высшей
степени
страстный, и там, где он видел явную ошибку, злонамеренность,
преступление,
там он уже не сдерживался, выходил из себя,
становился
свиреп,
употреблял
материальные средства для прекращения зла и верил в их действительность, там
он схватывался с человеком как с личным врагом своим и позволял себе терзать
его. Петр умел сдерживаться
уважением
к
хорошему
человеку,
и
от
этого
проистекали
бесчисленные
благодетельные
последствия,
но
он
не
умел
сдерживаться уважением к человеку как человеку. Скажут, что это
происходило
от дурного воспитания, общество
не
могло
хорошо
воспитать
его,
ибо
не
выработало в
себе
нравственных
сдержек
для
сильного
человека.
Историк
ответит, что это объяснение, которое вполне принимается, - объяснение, но не
оправдание; темная сторона
остается,
и
мы
признаем
верным
отзыв
умной
принцессы, что Петр был очень хороший и очень дурной человек.
Последнее
не
отнимет у нас права признать вполне первое; признать необыкновенное
величие
человека и дел его; оно только не
позволит
нам
сотворить
себе
кумира
и
воздать человеку поклонение большее, чем достоин человек.
Когда при этом свидании двух курфюрстин с Петром зашел разговор о
том,
чем молодой царь любит больше всего
заниматься,
Петр
показал
свои
руки,
жесткие от работы. Таким образом, и пред Западною Европою Петр явился в
том
же образе, в каком явился перед своею Россиею. В
голландском
местечке
Сар
даме появился молодой красивый плотник из России Петр Михайлов; в
свободное
от работы время плотник ходит по фабрикам и заводам, все ему
нужно
видеть,
обо всем узнать, как делается, самому принять
участие
в
производстве.
Из
Сардама плотник перешел на амстердамские верфи
и
тут
занимался
не
одним
плотничеством; его видели повсюду: в госпиталях,
воспитательных
домах,
на
фабриках и в мастерских, на профессорских лекциях, которые
иногда
читались
для него на яхте, во время пути, ибо надобно было дорожить
каждою
минутою.
Ненасытная жадность все видеть и
знать
приводила
в
отчаяние
голландских
провожатых; только и слышалось: "Это я должен видеть", и надобно было вести,
несмотря ни на какие затруднения.
Но
обилие
любопытных
предметов,
которые
представила
ему
Западная
Европа, не подавило его духа; он не забывал, что прежде всего он
русский
и
царь, и потому идет деятельная переписка с людьми, оставленными
работать
в
России, доканчивать то, что было начато до поездки за границу. В России
уже
были оставлены им
усердные
работники;
молодой
царь
уже
отличался
этою
изумительною верностию взгляда при выборе людей, которая помогла ему набрать
столько сотрудников, наготовить способных
людей
не
на
одно
только
свое
царствование, оставить России драгоценное наследство, которым она жила долго
и по смерти
преобразователя.
Известна
эта
способность
Петра
с
первого
взгляда, посмотрев внимательно в лицо человеку, даже ребенку, угадать в
нем
полезного деятеля.
При этом Петру помогала широта выбора;
он
не
стеснялся
ничем,
брал
способности одинаково сверху и снизу, не стеснялся и возрастом,
приготовляя
молодое поколение работников по всем частям государственной деятельности, он
не
обходил
и
старика,
который
мог
изумить
молодых
своею
неутомимою
деятельностию.
Так, в
это
время
изумлял
его
старик
Виниус,
обруселый
иноземец,
открывший сибирские минеральные богатства. "Особенно болит сердце,
-
писал
Виниус Петру за границу, -
что
иноземцы,
высокою
ценою
продав
шведское
железо и побрав деньги, за границу поехали, а наше сибирское железо
гораздо
лучше шведского". Петр хлопотал, чтоб у Виниуса не болело сердце, хлопотал о
наборе иностранных мастеров, которые бы помогли на ..далее