Полный курс лекций по русской истории. Часть 3. От Времени Петра Великого до краткого обзора времени императора Александра II и великих реформ.

России
знакомого нам Шетарди и ссылки
Лестока, его агента (1748). Прусскому королю Фридриху II
он был ярым врагом
и
приготовлял
Семилетнюю
войну,
потому что
считал
его
не
только злым
противником
Австрии,
но и
опасным
нарушителем
европейского
равновесия.
Фридрих
звал
Бестужева
"cet
enraqe chancelier", позднейшие исследователи
называют
его
одним
из
наиболее
мудрых
и
энергичных
представителей
национальной политики в России и ставят ему в большую заслугу именно то, что
его трудами
сокращены были силы "скоропостижного прусского короля". Заслуги
Бестужева неоспоримы, преданность его традициям
Петра также; но при
оценке
Бестужева историк может заметить, что традиции Петра хранил он не во всем их
объеме. Петр решал
исконные задачи национальной политики, побеждал
вековых
врагов и брал у них то, в чем веками
нуждалась Русь. Для достижения вековых
задач он
старался добыть себе верных
друзей и союзников в
Европе; но дела
Европы сами по себе мало
трогали его; про европейские державы он говаривал:
"Оне имеют нужду во мне, а не я в них" -- в том смысле,
что счеты
западных
держав
между
собой
не
затрагивали
русских интересов
и Россия могла
не
вступаться в них,
тогда
как в Европе желали пользоваться силами России
--
каждая
страна
в своих
интересах.
Мы
видели, что Петр не успел решить ни
турецкого,
ни
польского вопроса и
завещал
их
преемникам:
он
не
успел
определить
своих
отношений и к
некоторым европейским державам, например к
Англии.
Традиция,
завещанная
Петром,
заключалась,
таким
образом,
в
завершении вековой борьбы
с
национальными
врагами
и
в
создании прочных
союзов
в
Западной
Европе, которые
способствовали
бы
этому
завершению.
Политика Бестужева
не
вела
Россию
по
стопам
Петра
в первом отношении.
Турецкий
и
польский
вопросы решены
были
позже
Екатериной
II. Бестужев
заботился только об
установлении должных
отношений России к Западу и здесь
действительно
подражал программе Петра, хотя, быть может, слишком увлекался
задачей общеевропейского политического равновесия, больше, чем того требовал
здравый эгоизм России.
После Бестужева, попавшего в
опалу в 1757
г., его
место
занял
граф
Михаил
Илларионович Воронцов,
бывший ранее камер-юнкером Елизаветы. Еще
в
1744 г. он
был сделан вице-канцлером, но при
Бестужеве имел мало значения.
Трудолюбивый и
честный
человек, он, однако, не обладал ни образованием, ни
характером, ни опытностью Бестужева. Получив в свои руки
политику России во
время
войны с Пруссией, он
не внес
в
нее
ничего
своего,
был
доступен
влияниям
со
стороны и не
мог так стойко,
как
Бестужев, держаться
своих
взглядов. При Елизавете он вел войну с
Пруссией, при Петре
III готов был к
союзу с ней и при Екатерине II снова был близок к разрыву.
Если
мы
еще
помянем
князя
Никиту
Юрьевича
Трубецкого,
бывшего
генерал-прокурором,
человека
двуличного
и
не
без
способностей,
и
уже
известного
нам Лестока,
служившего
проводником французского
влияния
при
дворе
Елизаветы
в первые
годы царствования,
то
перечень государственных
деятелей
и
влиятельных
лиц
елизаветинского
времени
будет
закончен.
Всматриваясь
в социальный
состав и личные особенности правящего круга
при
Елизавете, мы можем сделать не лишенные значения выводы.
Кроме князя Черкасского, мало жившего в царствование Елизаветы, и князя ..далее