Полный курс лекций по русской истории. Часть 3. От Времени Петра Великого до краткого обзора времени императора Александра II и великих реформ.

Черкасского), должен был заменить собой упраздненный В. Т. Совет и стать над
Сенатом
и
Синодом
во
главе государственного
управления. Но Кабинет этот
склонялся
перед Бироном и был ему послушен.
Один
только хитрый и скрытный
Остерман, переживший Меншикова,
Долгоруких
и
верховников,
умел сохранить
свое значение и при Бироне.
Он
не стремился к "фавору",
оставался
только
дельцом, но таким влиятельным, что
стал казаться Бирону опасным
человеком.
Придумывая,
кем
бы
заменить
его,
Бирон
пришел
к
тому,
что
сделал
кабинет-министром
способного администратора
Артемия
Петр.
Волынского. Он
надеялся,
что
Волынский останется преданным ему человеком, как было до тех
пор,
и
своими
способностями и
привычкой
к
делам заменит
Остермана. Но
Волынский, хотя и стал мешать Остерману, явился в то же время
неприятным
и
Бирону. Лишенный
всякой
нравственной поддержки,
новый кабинет-министр
не
соразмерил своих
сил
и
влияния
с теми задачами, какие себе
поставил. Он
желал стать
в
придворном мире не
только самостоятельно,
но и выше прочих
деятелей, он
думал
перестроить и придворную среду, и управление.
Понятно,
что
такие
планы
вооружили
против
него
Бирона,
который
стал
бояться
Волынского. При бестактности
Волынского
Бирону
легко
было
найти
в
его
поступках предлог для
обвинения.
Волынский
был отдан под суд,
обвинен
в
целом
ряде действительных и фиктивных
проступков и
приговорен
к смертной
казни.
На
его
место,
в
противовес
Остерману,
Бирон
выдвинул
Алексея
Петровича Бестужева-Рюмина.
Но Остерман продолжал сохранять свое положение,
держась необыкновенно осторожно и не мешая Бирону в его фаворе.
Десять лет
продолжалось
господство немцев,
десять
лет русские
были
оскорбляемы в лучших своих симпатиях и чувствах. Ропот не прекращался. Люди,
пострадавшие
от немцев, независимо от своих личных
качеств,
за то только,
что они были русские, -- в глазах народа превращались в героев-мучеников. Но
при всем при том народ не поднимался против немцев, а только роптал. Причины
этого
заключались
в том,
что,
с одной
стороны, страшный режим не
давал
народу возможности сплотиться (так объяснял народное бездействие французский
посланник маркиз Шетарди), а с другой стороны, не было лица, во имя которого
могло произойти движение: род Петра
в мужском колене пресекся. Анна боялась
голштинского
принца,
но
для
народа
он
был
тоже
немец,
и
притом
малоизвестный. Маркиз Шетарди предсказывал, что нельзя надеяться на движение
народа против немцев и в
случае смерти
Анны. Но он
был в
этом не
вполне
прав.
В
конце
1740
г.
Анна
неожиданно
занемогла
и
умерла
после
кратковременной болезни. Перед смертью она назначила своим преемником только
что родившегося принца Брауншвейг-Люнебургского, Иоанна Антоновича (правнука
царя
Иоанна
Алексеевича).
Но
хотя
у
него
в
Петербурге
были
и
отец
(Антон-Ульрих), и мать
(Анна Леопольдовна), императрица медлила назначением
регента. Бирону хотелось получить регентство
в свои руки и соединить, таким
образом, власть над Россией с курляндской герцогской
короной, которую Бирон
получил в 1737 г. Преданный Бирону Бестужев-Рюмин особенно старался об этом.
Придворная знать желала того же: одни боялись пропасть без Бирона,
ибо жили
благодаря ему; другие боялись идти против Бирона, потому
что
за
это могли
погибнуть,
когда
Бирон
станет
регентом.
Желание придворного
круга было
выдано
императрице за
народное
желание,
и
она
"по
народному
желанию"
накануне смерти отдала Россию в руки Бирона.
Ненавистный народу ..далее